50 дней в туркменских тюрьмах, часть 3: бывшая жительница Ашхабада вспоминает

Гражданка Туркменистана в интервью Правозащитному центру «Мемориал» рассказала об условиях содержания в ИВС МВД и СИЗО в пос. Яшлык. Она подверглась уголовному преследованию в 2015 году, но затем была амнистирована. В воспоминаниях немало интересных деталей, ярко передающих обстановку коррупции и беззакония, царящую в стране. В этой части говорится об освобождении из СИЗО в поселке Яшлык и о последующих проблемах, вынудившей ее покинуть Туркменистан. После публикации  второй части власти Туркменистана пытались оказать на рассказчицу давление,  подключив и российских коллег.

Рас­сказ про жен­скую коло­нию в Дашогузе

Одна­жды этап с Дашо­гу­за при­шел. Смот­рю – две жен­щи­ны идут, одеж­да чер­ная, воло­сы закры­ты. Я поду­ма­ла, что иран­ки. Ира­нок в Турк­ме­ни­стане толь­ко за нар­ко­ту аре­сто­вы­ва­ют. Одна дев­чон­ка, у кото­рой чет­вер­тая ход­ка, мне объ­яс­ни­ла: «Это не иран­ки, это в Дашо­гу­зе так ходят». Я удивилась.

Ста­ла ее рас­спра­ши­вать, что меня ждет в Дашо­гу­зе, ведь там – жен­ская коло­ния. Неко­то­рые дета­ли осо­бен­но запомнились.

По ее сло­вам, в новой коло­нии есть теле­ви­зо­ры, сти­раль­ные маши­ны, спор­тив­ный и тре­на­жер­ный залы, мож­но полу­чать денеж­ные пере­во­ды от род­ствен­ни­ков и тра­тить их в мага­зине внут­ри зоны. Есть молит­вен­ные поме­ще­ния для мусуль­ман и хри­сти­ан. Швей­ный цех есть, надо план выпол­нять. Зеч­ки, кто поопыт­нее, неофи­ци­аль­но про­да­ют флеш­ки с филь­ма­ми и музы­кой, мож­но их через теле­ви­зор про­смат­ри­вать. Дежур­ные тоже неофи­ци­аль­но на ночь сда­ют заклю­чен­ным в арен­ду сото­вые теле­фо­ны без интер­не­та, с интер­не­том тоже есть – но в пять раз доро­же. Их надо вер­нуть до кон­ца смены.

Еще рас­ска­за­ла, как при заез­де в зону жен­щин заста­ви­ли раз­деть­ся до гола и дер­жа­ли так око­ло пяти часов (судя по сви­де­тель­ствам дру­гих быв­ших узни­ков, речь идет о собы­ти­ях, свя­зан­ных с пере­во­дом заклю­чен­ных из ста­рой в новую жен­скую коло­нию в 2013 году, офи­ци­аль­но про­ис­шед­шее объ­яс­ня­лось дез­ин­фек­ци­он­ны­ми меро­при­я­ти­я­ми – прим. ред.). «Она рас­ска­зы­ва­ет: захо­дишь, раз­де­ва­ешь­ся, несколь­ко чело­век из комис­сии тебя осмат­ри­ва­ют, и обме­ни­ва­ют­ся репли­ка­ми: «Эта — ниче­го, я ее потом оты­мею. Какой у нее номер?» А над дру­гой сме­ют­ся: «Поче­му ты такая ста­рая, все у тебя висит». Так изде­ва­ют­ся. Потом застав­ля­ли голой сидеть на кор­точ­ках, пока не свалишься».

Кур­бан­биби Ата­д­жа­но­ву (быв­ший Гене­раль­ный про­ку­рор) и ее дочь дер­жат в той же коло­нии в изо­ли­ро­ван­ном бло­ке отдель­но друг от дру­га. Пере­да­чи для нее при­ни­ма­ют, но общать­ся с ней стро­го запре­ще­но. Гово­рят, есть осо­бое ука­за­ние пре­зи­ден­та – не уби­вать, но изо­ли­ро­вать. Дев­чон­ка рас­ска­за­ла, что одна­жды за раз­го­вор с Кур­бан­биби попа­ла в кар­цер. «Когда мы гуля­ли рядом, она подо­шла к огра­де и ска­за­ла, что хочет сви­тер свя­зать с рисун­ком, спро­си­ла сколь­ко спиц нуж­но и т.д. Я стою, объ­яс­няю ей. За это меня отде­ла­ли хоро­шень­ко и на 15 дней в кар­цер отпра­ви­ли. Она любит выши­вать и вязать, посто­ян­но спра­ши­ва­ет у дево­чек, напри­мер, как какой-то рису­нок сде­лать. Рань­ше ей отве­ча­ли, а теперь за раз­го­вор нака­зы­ва­ют. Девоч­ки ино­гда рисо­ва­ли ей на бума­ге схе­му вышив­ки и пере­да­ва­ли через кон­тро­ле­ров или через сет­ку во дворе».

После осво­бож­де­ния

Как и мно­гих дру­гих заклю­чен­ные, меня осво­бо­ди­ли 26 октяб­ря 2015 года по пре­зи­дент­ско­му ука­зу о помиловании.

Утром дежур­ный, кото­рый меня изби­вал, откры­ва­ет окош­ко и гово­рит: «Давай, соби­рай­ся домой. Я не хотел, что­бы ты вышла… Но все рав­но ты ско­ро вер­нешь­ся, жду тебя».

Пол­то­ра меся­ца при­шлось про­ве­сти в Яшлыке.

Постро­и­ли на пла­цу, речь про­из­нес­ли, что, мол, пре­зи­дент нас пожа­лел… Потом на авто­бу­сах при­вез­ли в пер­вый участ­ко­вый пункт поли­ции в Яшлы­ке. Часа четы­ре там дер­жат, дают сопро­вож­да­ю­ще­го и на авто­бу­се или поез­де до Ашха­ба­да дово­зят. Но я, когда туда при­вез­ли, маме позво­ни­ла, и за мной маши­на при­е­ха­ла, отвез­ла домой.

Выда­ли справ­ку об осво­бож­де­нии («вол­чий билет» ее назы­ва­ют), ска­за­ли прий­ти с ней к участ­ко­во­му в тече­ние трех дней. Пошла к участ­ко­во­му, он отпра­вил в Азатлык­ский  РОВД каби­не­ты обхо­дить. Сна­ча­ла отпе­чат­ки сда­ешь, потом еще что-то – раз­ные служ­бы обхо­дишь, и они долж­ны рас­пи­сать­ся в «вол­чьем билете».

В кон­це к началь­ни­ку зашла. Он посмот­рел доку­мен­ты и гово­рит: «7 сен­тяб­ря осу­ди­ли, а 26 октяб­ря уже выпу­сти­ли. За свою жизнь пер­вый раз такое вижу. Сколь­ко ты заплатила?!»

Я отве­чаю: «Аллах взят­ки не берёт. Нисколь­ко не пла­ти­ла. Меня ни за что поса­ди­ли, и сла­ва Богу, что отпустили».

Он стал рас­спра­ши­вать, знаю ли я что-то о тех жен­щи­нах, с кото­ры­ми сиде­ла, потом гово­рит: «Мне все извест­но о тво­их делах – как ты пра­ва дела­ла и дру­гое. С кем ты «рабо­та­ла»? Если не ска­жешь, домой сего­дня не пой­дёшь, будешь тут сидеть».

Я ему отве­чаю: «Меня уже осу­ди­ли, потом в Яшлы­ке допра­ши­ва­ли… Пре­зи­дент меня отпу­стил. Какое пра­во ты име­ешь меня задер­жи­вать? Рас­пи­шись и я пой­ду. Если будешь угро­жать, пожа­лу­юсь про­ку­ро­ру, что ты ко мне приставал».

Он разо­злил­ся: «Да ты сума­сшед­шая! Не думай, что все закон­чи­лось. Ты по жиз­ни зеком будешь. Помни, я тебе в спи­ну дышу, ско­ро загре­мишь с хоро­шим сро­ком, без амнистии».

После это­го каж­дую неде­лю надо было к участ­ко­во­му ходить, отме­чать­ся. Уже зима, декабрь пошел, с малень­ким ребен­ком как ходить? У него зуб­ки режут­ся, а там обыч­но ждать дол­го при­хо­дит­ся. А не при­дешь – закрыть могут. При­шлось с участ­ко­вым дого­ва­ри­вать­ся, он поль­зо­вал­ся этим, как мог. То духи тре­бо­вал для подар­ков сво­ей вто­рой жене. Или мог ночью позво­нить, ска­зать: «Жена роди­ла, давай, пря­мо сей­час мне торт испеки».

Если в рай­оне слу­ча­лось какое-то пре­ступ­ле­ние – кра­жа, ограб­ле­ние или убий­ство, тех, кто с суди­мо­стью, сра­зу вызы­ва­ли в поли­цию. И меня чуть что – тоже вызы­ва­ли. Сидишь там по шесть часов, сво­ей оче­ре­ди ждешь. Потом начи­на­ют­ся вопро­сы, спра­ши­ва­ют, что мне извест­но о совер­шен­ном пре­ступ­ле­нии. Я гово­рю: «У меня была эко­но­ми­че­ская ста­тья – взят­ка. Что я могу знать про убий­ство в трех квар­та­лах от мое­го дома?» Они пыта­ют­ся давить: «Сей­час с само­го вер­ха при­каз при­шёл воз­об­но­вить твоё дело. С тобой Ход­жа в Яшлы­ке недо­ра­бо­тал. Поче­му ты гово­ри­ли, что про хяки­ма (гла­ву адми­ни­стра­ции) ниче­го не зна­ешь? Когда у него внуч­ка роди­лась, ты же торт пек­ла?» Вот так посто­ян­но дергали.

Мама гово­рит: «Тебе житья не дадут. Уез­жай в Тур­цию, а я за ребен­ком буду смотреть».

В янва­ре 2016 года купи­ла билет. Но в аэро­пор­ту на пас­порт­ном кон­тро­ле меня раз­вер­ну­ли, не пусти­ли на рейс. Тогда через зна­ко­мых вышла на мигра­ци­он­ную служ­бу. Там гово­рят: «Ты — в «чер­ных спис­ках», обыч­ным путем не выедешь. Пока сиди дома, мы тебе ска­жем, когда взять билет и куда идти». 5 апре­ля у моей мамы день рож­де­ния был. Сидим, отме­ча­ем. Вдруг зво­нит мигра­ци­он­щик, имя не буду назы­вать, гово­рит: «Сроч­но поку­пай билет на шести­ча­со­вой рейс 7 апре­ля. На погран­кон­тро­ле подой­дешь к тако­му-то окну». В общем, про­пу­сти­ли меня через «зеле­ный коридор».

Из само­ле­та позво­ни­ла зна­ко­мо­му, побла­го­да­ри­ла, он на про­ща­ние гово­рит: «Если хочешь, что­бы небо над тобой без клет­ки было, не при­ез­жай сюда больше».

В Тур­ции ста­ла рабо­тать, биз­нес свой нала­ди­ла, спу­стя год маму с сыном к себе перетянула.

Тогда я еще не зна­ла, что мои про­бле­мы с режи­мом на этом не закон­чат­ся. Но об этом как-нибудь потом поговорим».