Ашхабадский дебют приафганского трио. Водные проблемы объединили Туркмению, Таджикистан и Узбекистан

4 августа в Ашхабаде состоялся саммит президентов Туркменистана Таджикистана и Узбекистана. Несколько необычный состав участников – на мероприятие не были приглашены главы Казахстана и Киргизии – говорит о том, что подобная локализация была продиктована необходимостью достаточно срочного обсуждения проблем, непосредственно касающихся представленных государств, обмена мнениями (и информацией) и выработки совместной позиции по этим проблемам.

Для того что­бы сгла­дить впе­чат­ле­ние от сепа­рат­но­го харак­те­ра встре­чи, на ито­го­вой пресс-кон­фе­рен­ции мини­стров ино­стран­ных дел было отдель­но и спе­ци­аль­но под­черк­ну­то, что «нынеш­няя встре­ча в вер­хах явля­ет­ся важ­ной и кон­струк­тив­ной частью тако­го фор­ма­та поли­ти­че­ско­го вза­и­мо­дей­ствия, как Кон­суль­та­тив­ная встре­ча глав госу­дарств Цен­траль­ной Азии (ЦА)». В этом кон­тек­сте было отме­че­но, что «встре­ча пре­зи­ден­тов Турк­ме­ни­ста­на, Таджи­ки­ста­на и Узбе­ки­ста­на ста­нет важ­ным вкла­дом в успеш­ное про­ве­де­ние в сен­тяб­ре теку­ще­го года в Душан­бе 5‑го юби­лей­но­го сам­ми­та пре­зи­ден­тов госу­дарств реги­о­на ЦА».

Из реаль­ных и объ­ек­тив­ных обсто­я­тельств, свя­зы­ва­ю­щих и объ­еди­ня­ю­щих все три стра­ны, суще­ству­ют три опре­де­ля­ю­щих, пусть и лежа­щих в раз­ных плос­ко­стях, – при­над­леж­ность к бас­сей­ну реки Аму­да­рья, сосед­ство с Афга­ни­ста­ном и «гео­гра­фи­че­ское про­кля­тие», дела­ю­щее из реги­о­на логи­сти­че­ский мешок. Реги­он окру­жен гора­ми, река­ми, пусты­ня­ми, есть марш­ру­ты через РФ, но они огра­ни­че­ны санк­ци­я­ми. Марш­ру­ты через Кас­пий и далее в Евро­пу – это выход для стран ЦА из «логи­сти­че­ско­го меш­ка». Боль­шин­ство осталь­ных, пусть и серьез­ных про­блем этих трех стран, вклю­чая поли­ти­че­ские, явля­ют­ся про­из­вод­ны­ми от трех упомянутых.

Про­бле­мы водо­де­ле­ния и управ­ле­ния вод­ны­ми ресур­са­ми бас­сей­на Аму­да­рьи дли­тель­ное вре­мя, доволь­но успеш­но и в рабо­чем поряд­ке регу­ли­ру­ют­ся в рам­ках Меж­го­су­дар­ствен­ной коор­ди­на­ци­он­ной водо­хо­зяй­ствен­ной комис­сии (МКВК), струк­тур­но­го под­раз­де­ле­ния Меж­ду­на­род­но­го фон­да спа­се­ния Ара­ла (МФСА) во гла­ве с Сове­том глав госу­дарств Цен­траль­ной Азии. И про­блем, вызы­ва­ю­щих экс­трен­ную встре­чу глав госу­дарств, вро­де и нет. Если бы не одно обстоятельство.

С сере­ди­ны про­шло­го года вла­сти Афга­ни­ста­на при­сту­пи­ли к стро­и­тель­ству ирри­га­ци­он­но­го кана­ла Кош-Тепа на севе­ре стра­ны (см. «НГ» от 28.05.23), кото­рый не толь­ко будет заби­рать до 15% вод­но­го сто­ка Аму­да­рьи, но при­ве­дет к сбро­су обрат­но в реку дре­наж­ных вод, явля­ю­щих­ся неиз­беж­ным про­дук­том зем­ле­де­лия в поч­вен­но-кли­ма­ти­че­ских усло­ви­ях это­го реги­о­на. Сово­куп­ное вли­я­ние умень­ше­ния сто­ка и загряз­не­ния вод, по мне­нию уче­ных-эко­ло­гов, неиз­беж­но при­ве­дет к ката­стро­фи­че­ским резуль­та­там в бас­сейне Аму­да­рьи, и без того явля­ю­щем­ся зоной эко­ло­ги­че­ско­го бед­ствия, при­знан­ной на уровне ООН.

Кста­ти гово­ря, струк­ту­ры ООН о про­бле­ме стро­и­тель­ства кана­ла Кош-Тепа зна­ют и даже под­ни­ма­ли этот вопрос на встре­чах с нынеш­ни­ми вла­стя­ми Афга­ни­ста­на, ста­вя их в извест­ность о послед­стви­ях стро­и­тель­ства это­го соору­же­ния. Пуб­лич­но озву­чи­вал свои опа­се­ния и пре­зи­дент Узбе­ки­ста­на Шав­кат Мир­зи­ёев. Одна­ко в ответ пра­ви­тель­ство «Тали­ба­на» (запре­щен в РФ) в лице Абдул-Вали Ади­ля, замгла­вы по адми­ни­стра­тив­но-финан­со­вым вопро­сам гос­ком­па­нии тали­бов по наци­о­наль­но­му раз­ви­тию, 1 авгу­ста, заяви­ло, что канал Кош-Тепа (с мостом через него в месте пере­се­че­ния трас­сы Хайратон–Мазари-Шариф) вклю­чен в чис­ло осо­бо при­о­ри­тет­ных госу­дар­ствен­ных проектов.

Имен­но этим и объ­яс­ня­ет­ся экс­трен­ный харак­тер встре­чи глав госу­дарств «трой­ки» – в пол­ной мере была осо­зна­на пря­мая опас­ность для реги­о­на упо­мя­ну­то­го афган­ско­го про­ек­та и необ­хо­ди­мость под­клю­че­ния всех име­ю­щих­ся меха­низ­мов для купи­ро­ва­ния этой угро­зы. На встре­чу пре­зи­ден­тов был при­гла­шен пред­ста­ви­тель реги­о­наль­но­го Цен­тра ООН в Цен­траль­ной Азии по пре­вен­тив­ной дипло­ма­тии (дис­ло­ци­ру­ет­ся в Ашха­ба­де), замгла­вы кото­ро­го, Филипп Сапры­кин, рас­ска­зал пре­зи­ден­там о пози­ции ООН и шагах цен­тра по ана­ли­зу ситу­а­ции с упо­ром на пра­во­вые аспек­ты про­бле­мы. На ито­го­вой пресс-кон­фе­рен­ции министр ино­стран­ных дел Турк­ме­ни­ста­на Рашид Мере­дов, каса­ясь вопро­са водо­хо­зяй­ствен­ной дея­тель­но­сти в реги­оне, раз­вил эту тему, заявив, что «явля­ет­ся целе­со­об­раз­ным изу­че­ние воз­мож­но­стей выра­бот­ки ново­го, ком­плекс­но­го и систем­но­го под­хо­да к сов­мест­ной дея­тель­но­сти в дан­ном направ­ле­нии». А в сов­мест­ном заяв­ле­нии глав госу­дарств по ито­гам встре­чи сра­зу четы­ре пунк­та заяв­ле­ния так или ина­че каса­лись про­блем водо­поль­зо­ва­ния, изме­не­ния кли­ма­та, сель­ско­го хозяй­ства, про­до­воль­ствен­ной без­опас­но­сти, гума­ни­тар­ных вопро­сов, имен­но тех, кото­рые напря­мую зави­сят от каче­ства и коли­че­ства вод реки Амударья.

«Отме­чая важ­ность про­дол­же­ния кон­струк­тив­но­го диа­ло­га по вод­но-энер­ге­ти­че­ским вопро­сам, сто­ро­ны под­черк­ну­ли при­о­ри­тет­ную зна­чи­мость раци­о­наль­но­го исполь­зо­ва­ния вод­ных ресур­сов реки Аму­да­рья. При этом была отме­че­на необ­хо­ди­мость даль­ней­ше­го совер­шен­ство­ва­ния меха­низ­мов мно­го­сто­рон­не­го вза­и­мо­дей­ствия с целью обес­пе­че­ния эффек­тив­но­го реа­ги­ро­ва­ния на новые вызо­вы, в том чис­ле свя­зан­ные с изме­не­ни­ем кли­ма­та и потен­ци­аль­ным ростом нагруз­ки на вод­ные ресур­сы реки Аму­да­рья» – этот пункт сов­мест­но­го заяв­ле­ния мож­но счи­тать квинт­эс­сен­ци­ей всей повест­ки саммита.

Да, на встре­че обсуж­да­лись и энер­ге­ти­че­ские вопро­сы, вклю­чая постав­ки турк­мен­ско­го газа сосе­дям, и вопро­сы логи­сти­ки, борь­бы с тер­ро­риз­мом и др. Но впер­вые было про­де­мон­стри­ро­ва­но, насколь­ко вла­сти этих трех стран спо­соб­ны в экс­трен­ной ситу­а­ции дого­ва­ри­вать­ся и дей­ство­вать сов­мест­но, выде­ляя кон­крет­ную и при­о­ри­тет­ную проблему.

Осо­бо отрад­но то, что, пусть и в заву­а­ли­ро­ван­ном виде, офор­мив­ша­я­ся «ашха­бад­ская трой­ка» фак­ти­че­ски при­гла­си­ла вла­сти Афга­ни­ста­на к диа­ло­гу, выра­жая готов­ность и жела­ние рас­про­стра­нить на эту стра­ну дей­ствие меж­ду­на­род­но­го пра­ва по водо­де­ле­нию и управ­ле­нию вод­ны­ми ресур­са­ми. Все упо­ми­на­ния о «новых ком­плекс­ных под­хо­дах», о «совер­шен­ство­ва­нии меха­низ­мов мно­го­сто­рон­не­го вза­и­мо­дей­ствия» – есть как раз то самое пред­ло­же­ние афган­ским вла­стям. А под­клю­че­ние струк­тур ООН – попыт­ка хоть как-то леги­ти­ми­ро­вать на меж­ду­на­род­ном уровне дого­во­рен­но­сти с Афганистаном.

Одна­ко ни в офи­ци­аль­ной повест­ке, ни в тек­сте сов­мест­но­го заяв­ле­ния, ни на ито­го­вой пресс-кон­фе­рен­ции мини­стров ино­стран­ных дел ни разу не про­зву­ча­ло сло­во «Афга­ни­стан», из кото­ро­го, соб­ствен­но, и исхо­дит «угро­за миру». Сде­ла­но это было весь­ма осо­знан­но, до офи­ци­аль­но­го при­зна­ния дей­ству­ю­щих вла­стей Афга­ни­ста­на неопре­де­лен­но дале­ко, меж­ду­на­род­ное пра­во в такой кон­крет­ной обла­сти, как транс­гра­нич­ное водо­де­ле­ние, с тру­дом может дей­ство­вать по умол­ча­нию или не может дей­ство­вать совсем, а дого­ва­ри­вать­ся нуж­но. Поэто­му «трой­ка» и смол­ча­ла о том, о чем так силь­но думает.