Виталий Пономарев: «Процесс в Бухаре – мнение правозащитника»

Про­цесс дей­стви­тель­но был необыч­ным с точ­ки зре­ния сло­жив­ших­ся в Узбе­ки­стане реа­лий. Была доступ­на он-лайн видео­транс­ля­ция части засе­да­ний, где под­су­ди­мые и их адво­ка­ты изла­га­ли свою пози­цию. Раз­ре­шен доступ прес­сы и наблю­да­те­лей. Несмот­ря на поли­ти­че­ский харак­тер дела, суд назна­чил боль­шин­ству под­су­ди­мых нака­за­ние ниже ниж­не­го пре­де­ла, преду­смот­рен­но­го соот­вет­ству­ю­щи­ми ста­тья­ми УК (о более мяг­ком нака­за­нии про­си­ла и прокуратура).

В то же вре­мя завер­шив­ший­ся судеб­ный про­цесс едва ли мож­но назвать образ­цом спра­вед­ли­во­го судеб­но­го раз­би­ра­тель­ства. Воз­ни­ка­ют мно­го­чис­лен­ные вопро­сы к пози­ции и дей­стви­ям раз­лич­ных госу­дар­ствен­ных струк­тур и создан­ной под их эги­дой «неза­ви­си­мой комиссии».

1. Нач­ну с при­го­во­ра. Как вид­но из офи­ци­аль­но­го сооб­ще­ния Вер­хов­но­го Суда Узбе­ки­ста­на несколь­ко под­су­ди­мых, вклю­чая осво­бож­ден­ную из-под стра­жи жур­на­лист­ку Лола­гуль Кал­лы­ха­но­ву, были при­зна­ны винов­ны­ми в заго­во­ре с целью захва­та вла­сти или свер­же­нии кон­сти­ту­ци­он­но­го строя Рес­пуб­ли­ки Узбе­ки­стан (ст.159 ч. 4 УК). Одна­ко убе­ди­тель­ные дока­за­тель­ства, что участ­ни­ки июль­ских собы­тий в Кара­кал­пак­стане поку­ша­лись на кон­сти­ту­ци­он­ный строй Узбе­ки­ста­на, в ходе про­цес­са не про­зву­ча­ли. Ско­рее наобо­рот: участ­ни­ки про­те­стов высту­па­ли за сохра­не­ние норм дей­ству­ю­щей Кон­сти­ту­ции отно­си­тель­но суве­ре­ни­те­та Кара­кал­пак­ста­на. Заго­вор тоже дока­зать не уда­лось. Неко­то­рые наду­ман­ные эпи­зо­ды отпа­ли в ходе суда. В дру­гих слу­ча­ях речь шла об обсуж­де­нии пла­нов мир­но­го митин­га 5 июля, а не каких-либо неза­кон­ных дей­ствий, имев­ших место в ходе вол­не­ний 1–2 июля.

Явно необос­но­ван­но выгля­дит во мно­гих слу­ча­ях и обви­не­ние в уча­стии в мас­со­вых бес­по­ряд­ках, в орга­ни­за­ции или актив­ном уча­стии в кото­рых (ст.244 ч.3 УК) были при­зна­ны винов­ны­ми все под­су­ди­мые. Мас­со­вые бес­по­ряд­ки – это груп­по­вые насиль­ствен­ные дей­ствия, сопро­вож­да­ю­щи­е­ся наси­ли­ем, погро­ма­ми, под­жо­га­ми, повре­жде­ни­ем иму­ще­ства и т.п. Дей­стви­тель­но, в ходе собы­тий 1–2 июля име­ли место отдель­ные акты наси­лия со сто­ро­ны граж­дан­ских лиц. Одна­ко боль­шин­ство под­су­ди­мых не совер­ша­ли таких актов и не при­зы­ва­ли к ним. Подав­ля­ю­щее чис­ло демон­стран­тов дей­ство­ва­ли мир­но, что вид­но на мно­го­чис­лен­ных видео­за­пи­сях, доступ­ных в интер­не­те. При этом неко­то­рые из 22 под­су­ди­мых были осуж­де­ны за орга­ни­за­цию мас­со­вых бес­по­ряд­ков лишь по фак­ту выступ­ле­ний на митин­гах в рай­он­ных цен­трах, в ходе кото­рых они пыта­лись успо­ко­ить людей, то есть явно неправомерно.

Еще одним типо­вым обви­не­ни­ем ста­ла ст. 244–1 ч.3 УК, преду­смат­ри­ва­ю­щая ответ­ствен­ность за изго­тов­ле­ние и рас­про­стра­не­ние мате­ри­а­лов, угро­жа­ю­щих обще­ствен­ной без­опас­но­сти. В основ­ном она инкри­ми­ни­ро­ва­на тем, кто раз­ме­щал в интер­не­те видео­ро­ли­ки с про­те­ста­ми про­тив исклю­чен­ных позд­нее из зако­но­про­ек­та попра­вок к Кон­сти­ту­ции Узбе­ки­ста­на или воз­мож­ных неза­кон­ных дей­ствий вла­стей. Фор­маль­ным осно­ва­ни­ем для предъ­яв­ле­ния обви­не­ния по ст. 244–1 ч.3 УК явля­лись экс­пер­ти­зы, заяв­ляв­шие о нали­чии в видео­ма­те­ри­а­лах при­зна­ков про­па­ган­ды идей сепа­ра­тиз­ма. Здесь, одна­ко, важ­но отме­тить, что в кон­тек­сте уго­лов­но­го обви­не­ния «сепа­ра­тиз­мом» может быть толь­ко юри­ди­че­ски неза­кон­ное дей­ствие, направ­лен­ное на отде­ле­ние части тер­ри­то­рии от госу­дар­ства. Одна­ко в слу­чае с Кара­кал­пак­ста­ном име­ет место осо­бая ситу­а­ция, посколь­ку Кон­сти­ту­ци­я­ми и Кара­кал­пак­ста­на, и Узбе­ки­ста­на преду­смот­ре­на воз­мож­ность этой суве­рен­ной стра­ны, вхо­дя­щей в насто­я­щее вре­мя в состав Узбе­ки­ста­на, отде­лить­ся путем рефе­рен­ду­ма. Поэто­му при­зыв к отде­ле­нию Кара­кал­пак­ста­на в рам­ках этой кон­сти­ту­ци­он­ной нор­мы вопре­ки мне­нию при­вле­чен­ных вла­стя­ми экс­пер­тов с точ­ки зре­ния пра­ва не может сам по себе рас­смат­ри­вать­ся как уго­лов­ное правонарушение.

Не вда­ва­ясь в даль­ней­шие дета­ли, отме­чу, что уже пере­чис­лен­ных выше осно­ва­ний доста­точ­но, что­бы поста­вить под сомне­ние обос­но­ван­ность и спра­вед­ли­вость озву­чен­но­го вче­ра при­го­во­ра. Упре­ждая кри­ти­ку, согла­шусь, что неко­то­рые из этих дово­дов, воз­мож­но, выгля­дят слиш­ком рево­лю­ци­он­но для госу­дар­ствен­ной систе­мы и пра­во­охра­ни­тель­ных орга­нов Узбе­ки­ста­на, еще не очи­стив­ших­ся в замет­ной сте­пе­ни от насле­дия вре­мен кари­мов­ско­го тота­ли­та­риз­ма. Но долж­ны ли пра­во­за­щит­ни­ки и меж­ду­на­род­ные орга­ни­за­ции делать реве­ран­сы в поль­зу тако­го рода «исто­ри­че­ских тра­ди­ций»? Ответ очевиден.

2. Сле­ду­ю­щий вопрос, кото­рый хоте­лось бы затро­нуть — это инстру­мен­ты воз­дей­ствия на под­су­ди­мых, что­бы они кая­лись на след­ствии и суде, обви­ня­ли дру­гих «бун­тов­щи­ков» и дава­ли пока­за­ния, нуж­ные для оправ­да­ния вер­сии собы­тий, пред­ло­жен­ной прокуратурой.

Вер­сии, кста­ти, были раз­ные. Сла­ва Богу, вла­сти доволь­но быст­ро отка­за­лись от пер­во­на­чаль­но озву­чен­ных утвер­жде­ний о серьез­ном вли­я­нии на участ­ни­ков про­те­ста неких «внеш­них сил», яко­бы стре­мя­щих­ся деста­би­ли­зи­ро­вать реги­он (сей­час эту вер­сию под­дер­жи­ва­ют раз­ве что рос­сий­ские поли­ти­ки типа сек­ре­та­ря Сов­беза РФ Нико­лая Патру­ше­ва). Гово­рят, что на неко­то­рых допро­сах зву­ча­ло: кто за вами сто­ит – Рос­сия или Аме­ри­ка? Но дока­за­тельств не нашли, кро­ме оче­вид­ных свя­зей с роди­ной тру­до­вых мигран­тов-кара­кал­па­ков в неко­то­рых пост­со­вет­ских стра­нах (тамош­ние диас­по­ры были небез­раз­лич­ны, когда решал­ся вопрос о судь­бе их роди­ны, а выра­жать свое мне­ние они при­вык­ли более откры­то, чем дома).

Воз­вра­ща­ясь к инстру­мен­там воз­дей­ствия. Их было три: пыт­ки, дав­ле­ние на род­ствен­ни­ков и обе­ща­ние осво­бож­де­ния сра­зу после суда.

Нач­ну с пыток. Нака­нуне огла­ше­ния при­го­во­ра создан­ная при уча­стии вла­стей Узбе­ки­ста­на «неза­ви­си­мая комис­сия» высту­пи­ла с кри­ти­кой отче­та HRW, отме­тив, в част­но­сти, что «в ходе встреч, про­ве­дён­ных с лица­ми, содер­жа­щи­ми­ся в закры­тых учре­жде­ни­ях, а так­же с при­вле­чён­ны­ми к адми­ни­стра­тив­ной ответ­ствен­но­сти и осво­бож­дён­ны­ми, све­де­ний о слу­ча­ях при­ме­не­ния пси­хи­че­ских и физи­че­ских пыток не выяв­ле­но». Кро­ме того, основ­ной фигу­рант дела Дау­лет­му­рат Таджи­му­ра­тов (в узбек­ском и кара­кал­пак­ском напи­са­нии – Таджи­му­ра­тов – ред.) на встре­че с чле­на­ми комис­сии сооб­щил «об отсут­ствии пыток и пси­хо­ло­ги­че­ско­го дав­ле­ния в месте его содер­жа­ния».

В этих фор­му­ли­ров­ках при­сут­ству­ет, мяг­ко гово­ря, полу­прав­да. Насколь­ко извест­но из СМИ, с Таджи­му­ра­то­вым комис­сия раз­го­ва­ри­ва­ла в Хорез­ме. Позд­нее он подроб­но рас­ска­зал в суде, что после эта­пи­ро­ва­ния в СИЗО в Хорез­ме пыт­кам его дей­стви­тель­но не под­вер­га­ли. Одна­ко он (не толь­ко он) под­верг­ся жесто­ким пыт­кам после задер­жа­ния в Нуку­се, наси­лие име­ло место и при эта­пи­ро­ва­нии из Нуку­са в Хорезм. Сле­ды пыток были зафик­си­ро­ва­ны при его поступ­ле­нии в СИЗО. В одном слу­чае сра­зу после пыток с ним раз­го­ва­ри­вал нынеш­ний гла­ва Кара­кал­пак­ста­на, а в то вре­мя – министр внут­рен­них дел рес­пуб­ли­ки Аман­бай Орын­ба­ев. Неуже­ли чле­ны комис­сии до сих пор не зна­ют об этих пока­за­ни­ях Тажи­му­ра­то­ва? Поче­му эти пока­за­ния до сих пор ими или про­ку­ра­ту­рой не проверены?

В свя­зи с темой пыток обра­ща­ют вни­ма­ние сооб­ще­ния о кон­крет­ных лицах, име­на кото­рых были назва­ны в суде и под­твер­жде­ны дру­ги­ми источ­ни­ка­ми, кото­рые умер­ли вско­ре после задер­жа­ния их сило­ви­ка­ми. Комис­сия никак не ком­мен­ти­ро­ва­ла эти сообщения.

Что каса­ет­ся того, что ни один из опро­шен­ных за пол­го­да не под­твер­дил фак­тов пыток, воз­мож­но это и так, но объ­яс­не­ние иное, чем пыта­ет­ся дать комис­сия: логич­но пред­по­ло­жить, что кара­кал­па­ки про­сто не дове­ря­ют этой струк­ту­ре, создан­ной при уча­стии вла­стей. Такое мне­ние мне неод­но­крат­но при­хо­ди­лось слы­шать от самих кара­кал­па­ков. Мои кол­ле­ги, рабо­тав­шие в Кара­кал­пак­стане, и дру­гие источ­ни­ки сооб­ща­ют, что пыт­ки задер­жан­ных в свя­зи с собы­ти­я­ми 1–2 июля в Кара­кал­пак­стане носи­ли дале­ко не еди­нич­ный харак­тер. Неко­то­рые жерт­вы пыток рас­ска­зы­ва­ли об этом на усло­ви­ях ано­ним­но­сти. При этом мно­гие были убеж­де­ны, что жало­бы не будут эффек­тив­но рас­сле­до­ва­ны офи­ци­аль­ны­ми струк­ту­ра­ми Узбе­ки­ста­на, но могут спро­во­ци­ро­вать новое дав­ле­ние на постра­дав­ших и их род­ных. Все это про­ис­хо­ди­ло на фоне опа­се­ний, что участ­ни­кам вол­не­ний могут быть выне­се­ны очень жесто­кие при­го­во­ры. Неко­то­рые семьи этот страх вплоть до послед­не­го вре­ме­ни бук­валь­но парализовывал.

Пыт­ки отри­цать невоз­мож­но. Вопрос о мас­шта­бах их при­ме­не­ния тре­бу­ет допол­ни­тель­но­го изу­че­ния и доку­мен­ти­ро­ва­ния. Все же не исклю­чаю, что пыт­ки после задер­жа­ния (в отли­чие от вре­мен Кари­мо­ва) мог­ли при­ме­нять­ся не во всех слу­ча­ях и, воз­мож­но, не сыг­ра­ли цен­траль­ной роли для полу­че­ния дока­за­тельств обви­не­ния. Но они сло­ми­ли дух неко­то­рых обви­ня­е­мых. На суде при­во­ди­лись и фак­ты, сви­де­тель­ству­ю­щие о попыт­ках под­след­ствен­ных облег­чить судь­бу род­ствен­ни­ков путем «сотруд­ни­че­ства со след­стви­ем». В резуль­та­те неко­то­рые из них согла­си­лись под­пи­сы­вать нуж­ные сле­до­ва­те­лям при­зна­ния с обви­не­ни­я­ми и лож­ны­ми фак­та­ми в отно­ше­нии дру­гих людей, не обра­щая вни­ма­ние на серьез­ные рас­хож­де­ния в подоб­ных пока­за­ни­ях при раз­ных допро­сах. Когда на суде воз­ни­ка­ли вопро­сы о при­чи­нах обна­ру­жив­ших­ся рас­хож­де­ний или лож­ных пока­за­ний, неред­ко зву­ча­ли объ­яс­не­ния: «Под­пи­сал, не читая», «Бес­по­ко­ил­ся о судь­бе бра­та», «Не пом­ню» или «Не буду отвечать».

Но это – след­ствие. А к момен­ту нача­ла суда наи­бо­лее серьез­ным инстру­мен­том воз­дей­ствия ста­ли обе­ща­ния, что под­су­ди­мые (кро­ме основ­но­го обви­ня­е­мо­го Дау­лет­му­ра­та Таджи­му­ра­то­ва) могут быть осво­бож­де­ны сра­зу после огла­ше­ния при­го­во­ра, если будут под­дер­жи­вать вер­сию обви­не­ния. О нали­чии тако­го рода неожи­дан­ных пред­ва­ри­тель­ных обе­ща­ний сооб­ща­ли несколь­ко источ­ни­ков, в ходе само­го про­цес­са о подоб­ном фак­те заяв­ля­лось и в одном из хода­тайств Таджимуратова.

В резуль­та­те про­цесс, вклю­чав­ший эле­мен­ты теат­раль­но­сти, начал­ся с при­зна­ния вины 22 под­су­ди­мых пол­но­стью (боль­шин­ство) или частич­но. Но очень ско­ро всё вышло за рам­ки пер­во­на­чаль­но­го сце­на­рия. При допро­се по кон­крет­ным эпи­зо­дам под­су­ди­мые, пол­но­стью при­знав­шие вину в нача­ле суда, отри­ца­ли все или зна­чи­тель­ную часть инкри­ми­ни­ру­е­мых обви­не­ний. В неко­то­рых слу­ча­ях это, навер­ное, мож­но объ­яс­нить юри­ди­че­ской негра­мот­но­стью отдель­ных участ­ни­ков про­цес­са, но подоб­ные несты­ков­ки име­ли и с более чем гра­мот­ны­ми людь­ми. А такие эле­мен­ты судеб­но­го спек­так­ля как ком­пли­мен­ты неко­то­рых под­су­ди­мых в адрес СИЗО, где всё заме­ча­тель­но, кор­мят мясом три раза в день, сти­ра­ют одеж­ду, а доб­рые сле­до­ва­те­ли уго­ща­ют кофе и пер­си­ка­ми, были рас­счи­та­ны, конеч­но, не на судей, а на внеш­нюю ауди­то­рию, демон­стри­руя про­гресс в обла­сти прав чело­ве­ка в Узбе­ки­стане. По это­му пово­ду заме­чу, что серьез­ные пози­тив­ные сдви­ги по срав­не­нию со вре­ме­на­ми Кари­мо­ва без­услов­но есть, но не в тех мас­шта­бах, как ино­гда пыта­ют­ся пред­ста­вить власти.

Сколь­ко из 22 под­су­ди­мых будут осво­бож­де­ны и будут ли – оста­ва­лось глав­ной интри­гой все­го про­цес­са. В ито­ге мы уви­де­ли вче­ра, что вла­сти частич­но выпол­ни­ли обе­ща­ние: неко­то­рые под­су­ди­мые, актив­но декла­ри­ро­вав­шие рас­ка­я­ние и при­зна­ние вины, были осво­бож­де­ны. Но чис­ло осво­бож­ден­ных ока­за­лось, как кажет­ся, замет­но мень­ше, чем ожи­да­ли неко­то­рые. Так что неиз­беж­но будет обжа­ло­ва­ние и выне­се­ние в пуб­лич­ное про­стран­ство фак­тов, не извест­ных ранее.

3. Еще одна тема, кото­рую хоте­лось бы затро­нуть, — это мно­го­чис­лен­ные нару­ше­ния и огра­ни­че­ния прав, имев­шие место в ходе расследования.

Назо­ву толь­ко неко­то­рые из воз­мож­но­го списка:

- заклю­че­ние в СИЗО без санк­ции суда (послед­няя в слу­чае с Таджи­му­ра­то­вым была полу­че­на постфактум);

- нали­чие лишь госу­дар­ствен­ных адво­ка­тов и отказ в предо­став­ле­нии адво­ка­тов и сле­до­ва­те­лей, вла­де­ю­щих кара­кал­пак­ским язы­ком (един­ствен­ным исклю­че­ни­ем ста­ло удо­вле­тво­ре­ние тре­бо­ва­ния Таджи­му­ра­то­ва о назна­че­нии защит­ни­ком его род­ствен­ни­ка в ходе суда, при этом Таджи­му­ра­тов отме­тил, что преж­ний назна­чен­ный госу­дар­ством адво­кат рабо­тал так пло­хо, что он не смог собрать к нача­лу суда все необ­хо­ди­мые для защи­ты материалы);

- неко­то­рые под­су­ди­мые заяви­ли, что не озна­ко­ми­лись и не име­ли копии обви­ни­тель­но­го заклю­че­ния до нача­ла процесса;

- в суде в каче­стве дока­за­тель­ства фигу­ри­ро­ва­ли фраг­мен­ты видео­за­пи­сей, одна­ко обви­не­ние не пред­ста­ви­ло их более пол­ные вари­ан­ты, кото­рые мог­ли бы под­твер­дить пока­за­ния под­су­ди­мых, про­ти­во­ре­ча­щие офи­ци­аль­ной версии;

- неко­то­рые важ­ные видео­за­пи­си по эпи­зо­дам, свя­зан­ным с собы­ти­я­ми 1 июля у зда­ния пар­ла­мен­та в Нуку­се, сня­тые с видео­ка­мер штаб-квар­ти­ры Служ­бы госу­дар­ствен­ной без­опас­но­сти и близ­сто­я­ще­го зда­ния, не были изу­че­ны и при­об­ще­ны к мате­ри­а­лам дела, хотя они мог­ли содей­ство­вать устра­не­нию суще­ствен­ных про­ти­во­ре­чий в пока­за­ни­ях сви­де­те­лей о началь­ной ста­дии событий…

Во вче­раш­нем офи­ци­аль­ном сооб­ще­нии Вер­хов­но­го Суда Узбе­ки­ста­на отме­ча­ет­ся, что судом, рас­смат­ри­вав­шим «дело 22‑х», было выне­се­но част­ное опре­де­ле­ние отно­си­тель­но неко­то­рых оши­бок и упу­ще­ний, допу­щен­ных при рас­сле­до­ва­нии уго­лов­но­го дела. Пока не ясно, о чем кон­крет­но идет речь.

4. Послед­няя тема, кото­рую хочу затро­нуть сего­дня, — это вопрос о том, как в ходе суда затра­ги­вал­ся вопрос о погиб­ших и непра­во­мер­ном при­ме­не­нии ору­жия, при­вед­шем к жертвам.

Несмот­ря на декабрь­ский запрос «неза­ви­си­мой комис­сии», про­ку­ра­ту­ра отка­за­лась обна­ро­до­вать офи­ци­аль­ный спи­сок погиб­ших, ука­зав лишь общую циф­ру. В июле вла­сти сооб­ща­ли о 18 погиб­ших и 3 скон­чав­ших­ся позд­нее от ран. Из них лишь 4 сило­ви­ка, осталь­ные – граж­дан­ские лица. В суде зву­ча­ла циф­ра 19. Неофи­ци­аль­ный спи­сок, состав­лен­ный по мате­ри­а­лам кара­кал­пак­ской оппо­зи­ции, содер­жит око­ло 50 имен (при этом лишь одно имя из пер­во­на­чаль­ной вер­сии спис­ка, опуб­ли­ко­ван­ной в авгу­сте, было позд­нее исклю­че­но как вклю­чен­ное оши­боч­но). Но не все име­на сей­час извест­ны. Газета.уз писа­ла в одном из мате­ри­а­лов о 77 погиб­ших. На уровне интер­нет-постов и уст­ных обсуж­де­ний внут­ри Кара­кал­пак­ста­на ино­гда зву­чат огром­ные циф­ры — начи­ная с 200–250 и вплоть до совер­шен­но нере­аль­ных 2000. Каза­лось бы, мож­но лег­ко успо­ко­ить людей: опуб­ли­куй­те спи­сок и тогда все, кто сооб­ща­ют о жерт­вах, смо­гут про­ве­рить, есть ли в спис­ке извест­ные им име­на. В свое вре­мя таким обра­зом были сня­ты оже­сто­чен­ные дис­кус­сии в обще­стве по вопро­су о чис­ле жертв в ходе собы­тий на юге Кыр­гыз­ста­на в 2010. Но Таш­кент поче­му-то не идет на такой шаг. Боит­ся, что циф­ра может вырас­ти? Или такая пуб­ли­ка­ция будет слиш­ком сме­лой для сило­ви­ков, еще не ото­шед­ших от тра­ди­ций кари­мов­ских времен?

Вопрос о жерт­вах затра­ги­вал­ся и в ходе завер­шив­ше­го­ся про­цес­са. В неко­то­рых слу­ча­ях зву­ча­ли фак­ты, свя­зан­ные с неоправ­дан­ным при­ме­не­ни­ем ору­жия в Нуку­се и за его пре­де­ла­ми. Ана­ло­гич­ные фак­ты оче­вид­цы собы­тий сооб­ща­ют и вне зала суда. Но вот что инте­рес­но. Гово­ря о слу­ча­ях гибе­ли граж­дан­ских лиц, в пока­за­ни­ях неко­то­рых под­су­ди­мых отно­си­тель­но подроб­но опи­сы­ва­ют­ся инци­ден­ты, где речь идет лишь об одном-двух погиб­ших. А вот кро­ва­вое побо­и­ще, устро­ен­ное, напри­мер, у клад­би­ща Шор­ша баба (воз­ле аэро­пор­та), где при­сут­ство­ва­ли как мини­мум трое из участ­ни­ков бухар­ско­го про­цес­са, в доступ­ных видео­за­пи­сях суда упо­ми­на­ет­ся лишь мимо­хо­дом. Двое гово­рят об этой тра­ге­дии толь­ко то, что пыта­лись успо­ко­ить там людей, а один – что ниче­го не пом­нит. На днях обсуж­дал этот эпи­зод с дипло­ма­та­ми, после их вопро­сов уточ­няю: по сло­вам оче­вид­цев, там были жерт­вы и от наез­да гру­зо­ви­ка, подав­ше­го назад после нача­ла стрель­бы на пора­же­ние, и было нема­ло погиб­ших от пуле­вых ране­ний. «Ско­рая» уво­зи­ла в основ­ном лишь ране­ных, а тела мно­гих уби­тых забра­ли на сво­их маши­нах про­те­сту­ю­щие, кото­рым с это­го направ­ле­ния не уда­лось вой­ти в Нукус.

Про­ку­ра­ту­ра пообе­ща­ла комис­сии, что име­на погиб­ших будут назва­ны в ходе судеб­ных раз­би­ра­тельств по фак­там необос­но­ван­но­го при­ме­не­ния ору­жия. Но пока не вид­но ника­кой инфор­ма­ции о том, что кто-то из сило­ви­ков аре­сто­ван или что актив­но опра­ши­ва­ют сви­де­те­лей по этим эпи­зо­дам. Не слу­чай­но посоль­ство США в Узбе­ки­стане сра­зу после завер­ше­ния про­цес­са в Буха­ре вновь при­зва­ло Таш­кент «выпол­нить свои обя­за­тель­ства в отно­ше­нии обще­ствен­ной про­зрач­но­сти и при­влечь к ответ­ствен­но­сти любых сотруд­ни­ков сило­вых струк­тур, нару­шив­ших зако­ны Узбе­ки­ста­на».

С вопро­сом о непра­во­мер­ном при­ме­не­нии ору­жия, воз­мож­но, свя­зан и при­ме­ча­тель­ный момент, каса­ю­щий­ся исчез­но­ве­ния зву­ка в доступ­ных он-лайн видео­за­пи­сях пока­за­ний в суде быв­ше­го руко­во­ди­те­ля под­раз­де­ле­ния МВД Кара­кал­пак­ста­на Пола­та Шам­ше­то­ва. Лишь из после­ду­ю­щей запи­си, когда пред­ста­ви­тель про­ку­ра­ту­ры зачи­ты­вал фраг­мен­ты из пере­хва­чен­ных СГБ теле­фон­ных раз­го­во­ров, мож­но было понять, что Шам­ше­тов гово­рил зна­ко­мым о кон­флик­те меж­ду кара­кал­пак­ски­ми сило­ви­ка­ми и при­быв­ши­ми в Нукус их узбек­ски­ми кол­ле­га­ми как раз в свя­зи с непра­во­мер­ным при­ме­не­ни­ем послед­ни­ми огне­стрель­но­го ору­жия про­тив мир­ных граждан.

Завер­шая тему. В ходе про­цес­са в Буха­ре было озву­че­но боль­шое чис­ло фак­тов, свя­зан­ных с про­ис­шед­ши­ми в Кара­кал­пак­стане собы­ти­я­ми. Неко­то­рые мате­ри­а­лы пока недо­ступ­ны. Нема­ло и рас­ска­зов оче­вид­цев, опи­са­ния кото­рых дале­ко не все­гда соот­вет­ству­ют офи­ци­аль­ной вер­сии. Для внеш­ней ауди­то­рии оста­ют­ся неяс­ны­ми и мно­гие дру­гие аспек­ты «кара­кал­пак­ской про­бле­мы», о суще­ство­ва­нии кото­рой до недав­не­го вре­ме­ни меж­ду­на­род­ные инсти­ту­ты мало что зна­ли. Пока не ясно, како­ва будет даль­ней­шая реак­ция кара­кал­пак­ско­го обще­ства и удаст­ся ли нала­дить поли­ти­че­ский диа­лог. Мы про­дол­жим иссле­до­ва­ние темы и про­сим всех, кто рас­по­ла­га­ет инфор­ма­ци­ей, поде­лить­ся ею с нами.